ПИСЬМЕННОСТЬ в Японии возникла на основе китайской немногим более 1200 лет назад. Различные гипотезы об исконных письменах, якобы существовавших у японцев до знакомства с китайской культурой, не выдерживают серьезной научной критики. В современной японской системе письма применяются главным образом символы двух видов: (1) словесные (точнее, морфемные) знаки — иероглифы (по-японски «кандзи») и (2) слоговые знаки («кана»; в русской речи этот термин обычно имеет ударение на втором слоге). Кроме того, на сегодняшний день в эту систему входят (хотя и на периферийном положении) еще и (3) фонемные знаки — латинский алфавит (ромадзи).

Иероглифы заимствованы японцами из Китая, где они возникли еще во II тысячелетии до н.э. и приняли вид, близкий к современному, около 2 тыс. лет назад, при династии Хань. Чужеземное происхождение иероглифов отражается в их японском наименовании: кандзи — «ханьские знаки», «китайские письмена». Иероглифы отличаются от фонетических письменных знаков тем, что воспроизводят на письме не звуки (фонемы) и не слоги, а слова (или морфемы), т.е. значащие единицы языка.

В конечном счете иероглифы восходят к рисункам, хотя в нынешнем своем виде они почти совсем утратили изобразительность. Первые попытки писать с помощью китайских знаков по-японски относятся к VI–VII вв. н.э., однако сколь-нибудь пространные японские тексты, записанные иероглифами, появились в VIII в.; к ним относятся прежде всего свод мифов и преданий «Кодзики» (отчасти, впрочем, написанный по-китайски) и поэтическая антология «Манъёсю». Некоторые сравнительно немногочисленные иероглифы, так называемые кокудзи («отечественные знаки»), были созданы в Японии, но из элементов китайского происхождения и по китайским структурным моделям.

Кана возникла в Японии, но генетически восходит к иероглифам. Строго говоря, кана — это те же иероглифы, только употребленные не в основной своей функции (передача морфем), а в функции вторичной, фонетической (передача слогов), в отвлечении от смысла, подобно цифре 7 в ребусном написании 7Я, передающем русское слово «семья». Однако обычно словом «кана» обозначают знаки не просто фонетически употребленные, но еще и графически упрощенные. Кана существует в двух основных вариантах, различающихся способом упрощения: катакана — иероглифы в уставном начертании, от которых взяты лишь небольшие фрагменты, и хирагана — иероглифы в скорописном начертании, которое уже само по себе проще уставного. Хотя катакана и хирагана представляют собой разновидности одного и того же слогового алфавита, многие их знаки, имеющие идентичное звуковое значение, восходят к разным иероглифам и совсем не похожи друг на друга (ср. русские прямые и курсивные буквы «а» и а, «д» и д). Кана формировалась постепенно, но можно с уверенностью сказать, что она существует по крайней мере с X в.

Иероглифика всегда считалась в Японии основным видом письма, кана — второстепенным, вспомогательным.

В современном японском письменном тексте иероглифы и кана чередуются. Как правило, для записи лексической части текста (корни, основы) используются иероглифы, а для записи его грамматической части (аффиксы, служебные слова) — хирагана. Некоторые слова, прежде всего иноязычные заимствования (гайрайго), иероглифами обычно не пишутся, для их записи служит катакана.

В принципе, как хирагана, так и катакана вполне пригодны для записи всего текста целиком, включая и основы слов. Однако к такой орфографии прибегают лишь в силу крайней необходимости, когда по каким-либо причинам нельзя использовать иероглифы; так, в книгах для самых маленьких детей, еще не знакомых с иероглификой, обычно применяется сплошная хирагана, в телеграммах — сплошная катакана. Нормой же является кандзи-кана-мадзири-бун, т.е. «письмо иероглифами с добавлением слоговых знаков».

Латинский алфавит, ро:мадзи, т.е. «римские знаки», известен в Японии с конца XVI в., но широкое распространение получил только в XX в., особенно после второй мировой войны. Как правило, латинские буквы встречаются в текстах на японском языке в виде редких вкраплений, чаще всего аббревиатур.

Традиционное, пришедшее из Китая направление письма — вертикальное: знаки расставляются сверху вниз, а строки справа налево. Книги, напечатанные таким письмом, листаются обратным европейскому способом — корешок у них не с левой, а с правой стороны. Впрочем, в ХХ столетии японский язык все чаще пользуется европейским, горизонтальным направлением письма; например, оно стало нормой для деловых документов.

В качестве образца японского письменного текста приведем фразу из книги, набранную вертикально в две строки: «Эну-этти-кэй тэрэби дэ кокудзи кайкаку о мэгуру ронсо: га атта токи» — «Когда на телевидении Эн-эйЧ-кэй (Японская вещательная корпорация) шла дискуссия о реформе отечественной письменности» (справа от каждой литеры указывается ее чтение, правее — тип знака).

Фонд иероглифов насчитывает многие тысячи знаков. Точно определить его объем невозможно, так как он является принципиально открытым, подобно лексическому фонду языка: некоторые иероглифы выходят из употребления, возникают новые — благодаря тому, что элементарные графемы вступают в новые сочетания, которых не было прежде (правда, в наши дни это случается редко).

Список иероглифов «Дзё:ё: кандзи хё:» («Перечень иероглифов повседневного употребления»), рассматривающийся в современной Японии как необходимый иероглифический минимум, насчитывает 1945 знаков; действующий ныне в качестве технического стандарта список иероглифов, предназначенных для введения в память компьютеров, включает 6355 знаков; авторитетный иероглифический словарь «Дайдзитэн», включающий практически все — в том числе и редкие — иероглифы, которые реально могут встретиться современному читателю-японцу, охватывает около 16 тысяч знаков; самые же полные китайские и японские иероглифические словари, при составлении которых преследовалась цель зарегистрировать все без исключения знаки и их начертательные варианты, встречающиеся в памятниках иероглифической письменности, приводят более 50 тысяч иероглифов.

Кана насчитывает 48 основных знаков (не считая производных); поскольку каждый знак имеет по два варианта (катакана и хирагана), то эту цифру надо удвоить: 96.

Кроме этого кана включает производные знаки (отличающиеся от обычных наличием диакритического значка или уменьшенным размером) для обозначения слогов со звонкими и мягкими согласными, а также с необычными для японского языка сочетаниями согласного и гласного звуков, которые встречаются в иноязычных заимствованиях. Число таких производных знаков трудно установить с абсолютной точностью, так как не все они являются в равной мере общепринятыми, некоторые встречаются только в специальных научных публикациях, в окказиональной авторской орфографии и т.п. Существует также особый знак долготы гласного (длинная черта). С учетом всех этих дополнений кана насчитывает свыше 80 знаков, а если катакана и хирагана не объединяются, то эта цифра возрастает почти до 170.

Сложность японской системы письма усугубляется тем, что почти каждый иероглиф имеет не одно чтение, а два, иногда и больше. В других языках, пользующихся китайскими иероглифами — китайском и корейском, иероглифы с несколькими чтениями хотя и встречаются, но скорее в порядке исключения. Обычно в японском языке иероглифу приписываются два чтения: он и кун. Термин он (буквально — «звучание») обозначает слово (или морфему), вместе с иероглифом пришедшее в японский язык из китайского. Кун (буквально — «толкование») — это исконно японское слово, как правило, синонимичное он, поясняющее его смысл. Например, иероглиф «гора» имеет онное чтение сан (в современном китайском языке — шань) и кунное яма. Иероглиф «вода» имеет онное чтение суй (в современном китайском языке — шуй) и кунное мидзу. Первоначально, в эпоху заимствования иероглифики, не только сами иероглифы, но и слова (морфемы) сан, суй были для японцев элементами чужого языка, значение их было неизвестно и требовало пояснения понятными, родными словами: сан — это яма, то есть «гора»; суй — это мидзу, то есть «вода». С течением времени морфемы сан, суй прочно вошли в японский язык, в результате чего слова яма, мидзу в какой-то мере утратили функцию «толкований» иероглифов, но связь с иероглифами они сохранили, и постепенно иероглифы «гора», «вода» стали рассматриваться как средство записи не только морфем сан, суй (изначально с ними связанных), но и слов яма, мидзу (ассоциированных с ними уже на японской почве).

Определить, как читается иероглиф в том или ином конкретном случае его употребления — по он или по кун, можно лишь за счет контекста. Некоторые иероглифы имеют не одно, а несколько онных чтений. Это связано главным образом с тем, что некоторые китайские слова или морфемы заимствовались японским языком несколько раз — в разное время и из разных диалектов китайского языка. С другой стороны, многие иероглифы имеют по нескольку кунных чтений, обычно синонимичных или связанных по смыслу. Кроме того, иногда кун приписывается не одному иероглифу, а последовательности из двух или трех знаков, рассматриваемой как единое смысловое целое. Например, цепочка знаков (первый иероглиф означает «пять», второй «луна», третий «дождь») читается самидарэ, что значит «ранние летние дожди», однако слово самидарэ не делится ни на какие части, соответствующие тому или иному из этих иероглифов по отдельности, и только его общий смысл примерно совпадает с суммарным смыслом иероглифической цепочки: «майские (пятого месяца) дожди». В целом японская орфография отличается нерегулярностью и охотно допускает вариантные написания для одного и того же слова.

Все это делает японскую систему письма, несомненно, самой сложной в мире, создает немалые трудности в школьном обучении, в типографском деле. Неудивительно, что во второй половине прошлого века и в первой половине нынешнего в Японии, как и в Китае, развернулось общественное движение за упрощение письма (как составная часть движения за модернизацию языка). Радикальные представители этого движения призывали к полному отказу от иероглифики; в качестве альтернативы предлагались кана или латиница. Однако их проекты не были реализованы. После второй мировой войны в ходе демократических преобразований в Японии была проведена и реформа письменности. Главные нововведения в этой сфере пришлись на 1946–1948 гг., когда, в частности, был введен иероглифический лимит «То:ё: кандзи хё:» («Перечень иероглифов современного употребления»), существенно ограничивший выбор иероглифических знаков, допустимых в печатных изданиях, и многие иероглифы сложного начертания были официально заменены более простыми. По сравнению с радикальными проектами эти преобразования выглядят довольно умеренными: основные принципы японской системы письма остались в силе. И все же система подверглась значительной рационализации.

В последние десятилетия ХХ в. нормализаторские и ограничительные тенденции в японской языковой политике практически сошли на нет. Так, упоминавшийся выше иероглифический лимит «Дзё:ё: кандзи хё:», введенный в 1981 г., содержит больше допустимых знаков, чем лимит 1946 г., и носит скорее рекомендательный, чем предписывающий характер. Японская орфография снова стала весьма либеральной; редкие иероглифы и старые написания уже не осуждаются и не изгоняются, как в послевоенные годы, допускается все, хотя лишь там, где это уместно (например, при переиздании старинных книг или для достижения эффекта стилизации). Заметную роль в этой смене ориентиров сыграло массовое внедрение компьютерной обработки текста, поскольку компьютер дает каждому пишущему возможность быстро и эффективно воспроизводить самые редкие литеры. В обозримом будущем каких-либо радикальных реформ в области японской письменности ожидать трудно.