КАНСАЙ . Слово «кансай» впервые стало употребляться в Японии в X в., так же как и слово « канто ». Через центральную часть острова Хонсю проходит высокая горная цепь Сидзука. Она вместе с озером Бива как бы барьером делит остров, а если взглянуть шире, то и всю страну, на две части — восточную и западную. За точку отсчета жители тогдашней Японии приняли постоялый двор, служивший заставой на перевале у подножия горы Осака. То, что восточнее, получило название Канто (к востоку от заставы), а то, что западнее, — Кансай (к западу от заставы).

Если название Канто уже закрепилось на административно-экономических картах Японии, охватывая территорию Большого Токио с примыкающими префектурами Сайтама , Тиба , Канагава , Ибараки , Тотиги и Гумма , то другому названию — Кансай повезло в этом плане меньше. До сих пор различные источники весьма произвольно толкуют, к какой именно территории относится это наименование. Прежде всего это префектуры Осака , Киото , Хёго и Нара . С этим никто не спорит. Но иногда называют также Миэ, Сигу и Вакаяму, фактически уравнивая Кансай с административно-хозяйственным регионом Кинки . Некоторые энтузиасты Кансая считают, что его территория распространяется и на префектуру Фукуи , входящую вообще-то в район Тюбу . Поэтому долгое время название Кансай воспринималось не как географическое, административное или экономическое понятие, а скорее как эмоциональное противопоставление столичности Канто.

Некогда Кансай был важнейшим политическим, экономическим и культурным районом Японии. Столичный Киото был местопребыванием императорского двора, Осака — основным коммерческим центром страны, а Кобе — главным ее морским портом, «воротами в мир». В 1868 г. столицу перенесли из Киото в Эдо, тут же переименованный в Токио (Восточная столица). А Кансай, в одночасье лишенный мощи, блеска, влияния, стал шаг за шагом отступать на задний план, тушуясь перед достоинствами Канто.

Процесс этот проходил крайне болезненно для многих категорий населения. Если придворные, веками враставшие в землю Киото, в ходе этих пертурбаций потеряли свой блеск, то осакские купцы потеряли свои кошельки, ведь большинство поместий японского дворянства было заложено и перезаложено у ростовщиков Осаки. После отмены серебряного стандарта обнищавшая знать страны перестала выплачивать свои долги осакским Шейлокам. Центр тяжести страны сместился в Канто, и былое могущество Кансая стало на глазах хиреть.

Но дело было не только в исчезновении столичного блеска. Деловые круги Кансая сами были во многом виноваты в утрате своего могущества. Еще в 1926 г. в Осаке производилось товаров на 896 млн. иен, что почти в 2,5 раза превосходило продукцию Токио (368 млн. иен). Но уже десятилетие спустя роль Токио как промышленного центра заметно возросла, и вызвано это было неразворотливостью осакских бизнесменов. Готовясь к большой войне, Токио стал строить мощные металлургические заводы, отхватывая у кансайских конкурентов выгодные военные заказы, а в Осаке царили благодушие и уверенность в неколебимости традиционных отраслей производства. Когда же в послевоенные годы Кансай попытался сделать рывок вперед и догнать столицу по выпуску металла, время уже ушло, и Токио переключился с развития тяжелой промышленности на компьютеризацию и информационные технологии.

Примерно то же произошло и с портом Кобе. Вплоть до начала второй мировой войны он оставался основной нитью, связывающей Японию с Китаем, Америкой и Европой. Именно через Кобе в Японию проникли джаз и кино, фотография и увлечение гольфом. Но в годы войны и сразу после нее связи с зарубежными странами были резко ограничены. У мощных и некогда оживленных пирсов стали хозяйничать мелкие каботажные и рыболовецкие суда. Крупные танкеры и сухогрузы предпочитали причалы Токио.

В середине 60-х гг. начался массовый исход промышленного и финансового капитала из Кансая на восток. Крупнейшие банки перенесли свои штаб-квартиры в Токио. В тщетных попытках противостоять этому процессу города Кансая поставили все на экономическую карту и проиграли. Проиграли не только в экономической конкуренции, но, что более обидно, и на хорошо ими освоенном культурном поле. Национальные газеты « Асахи », « Майнити », « Иомиури », «Никкэй» и « Санкэй », сохраняя внешне паритет своих центральных — в Осаке и в Токио — отделений, основную журналистскую работу, как и международные редакции, вели в столице. В Токио стали перебираться театральные труппы, студии художников, музыкальные коллективы. Токио расправлял плечи, а Киото, Нара, Осака, Кобе жили воспоминаниями о прошлом, постепенно теряя свой былой шарм, ветшая и приобретая провинциальные черты.

Решительная попытка сломать эту тенденцию, вернуть Кансаю былое величие была предпринята в 1970 г. Тогда в окрестностях Осаки была проведена Всемирная выставка «Экспо–70». Местный деловой мир не поскупился, придав этому, в общем-то и так незаурядному событию размах поистине всемирный. По проекту гениального архитектора современности Тангэ Кэндзо на холмах Сэнри вырос сказочный город, в облике которого без труда можно было усмотреть черты будущего не только самой Японии, но и всего мира. В преддверии приезда миллионов посетителей выставки преобразился и сам Осака. Была разработана и осуществлена мощная и весьма дорогостоящая программа культурной реставрации. Нечто похожее на Ренессанс пережили в это время Киото и Нара.

«Экспо–70» послужила стимулом возрождения культурных традиций в Кансае. В 1977 г. в Осаке были открыты Национальный музей искусств и Национальный этнографический музей. В 1979 г. компания по производству алкогольных напитков « Сантори » образовала «Сантори фаундэйшн» — Фонд поддержки выдающихся достижений в науке и культуре. В 1983 г. в Осаке был построен огромный симфонический зал. Еще год спустя в Кансае распахнул двери перед зрителями театр для традиционных кукольных представлений Бунраку . В 1987 г. начал работу Центр японских исследований, а в 1990 г. здесь была проведена Международная выставка паркового хозяйства и озеленения. В 1992 г. в префектуре Хёго прошел национальный театральный фестиваль. Еще год спустя в Кобе была организована выставка «Городские курорты», главной идеей которой было превращение обычных городов в зоны комфортного экологического обитания. Этот перечень можно было бы продолжать и дальше.

Реанимация Кансая, возвращение его, если так можно выразиться, на карту страны происходят не только по пути культурного возрождения. Население Кансая, проживающее в границах префектур Осака, Киото, Нара и Хёго, по численности (20,4 млн. человек) равно примерно 2/3 населения Канто — Большого Токио с прилегающими префектурами. В 1990 г. объем продаж в Кансае был лишь в два раза меньше, чем столичный, а объем внешних поставок — 5/8 от токийского. Кансайцы обладают задором, энергией, предприимчивостью и изобретательностью не меньшей, чем жители Токио. Правда, в Кансае уровень развития телекоммуникаций и компьютеризации пока ниже, чем требует современная экономика, но это заметно лишь на фоне безусловных успехов Америки или Европы в данной сфере. Но ученый и деловой мир Осаки отчетливо понимает свои проблемы и стремится быстрыми темпами догнать Токио на этом направлении.

Города Кансая всегда славились текстильной промышленностью, электротехническими и металлообрабатывающими заводами, а сейчас в регионе немалых успехов добились и венчурные предприятия, разрабатывающие новые технологии и перспективные товары. Фармацевтика и биотехнология Кансая лидируют в рамках национальной экономики. В результате усилий, предпринятых в 60-е гг., в регионе набрали силу металлургия, химия, машиностроение. По своему экономическому потенциалу Кансай сопоставим с Южной Кореей, Тайванем, Канадой и Австралией. В 1990 г. здесь было произведено продукции и услуг на 630 млрд. долларов, что значительно превышало ВНП Китая и практически равнялось ВНП Канады.

Кансай становится перспективным партнером для многих зарубежных стран. В значительной степени именно через его порты осуществляются торговые обмены с Китаем и Южной Кореей, зародившиеся еще в IV–V вв. н.э. Интенсивные деловые связи поддерживаются со всеми молодыми «азиатскими тиграми» — Тайванем, Сингапуром, Малайзией. Капитал Кансая — непременный и активный участник инвестиционных программ в Южно-Китайской экономической зоне, зоне экономического сотрудничества стран Японского моря, Северо-Тихоокеанской экономической зоне. Укреплению этих контактов способствовало введение в строй в сентябре 1994 г. международного аэропорта Кансай на рукотворном острове.

Уже стало расхожей истиной, что XXI в. будет веком ускоренного развития стран Азиатско-Тихоокеанского бассейна. А если это так, то, по утверждениям специалистов, Кансай может уже в обозримом будущем выйти на передовые позиции среди экономических регионов Японии. Токио, страдающий от последствий ускоренной индустриализации и урбанизации (сейчас в столице и прилегающих префектурах живет 32,5 млн. человек, или 25,9 процента населения всей Японии, причем сосредоточены они на 3,6 процента от всей площади страны), стал неотъемлемой частью цивилизации Запада со всеми ее бедами и пороками. А Кансай, сохранивший традиционные национальные корни и настойчиво расширяющий сферу контактов с соседями по АТР, может стать новым локомотивом для японской экономики будущего.